Год в Кунгуре. Один день из жизни!

   Стою на мосту, внизу Сылва течет, убаюкивая собравшихся рядом наблюдающих, медленно вода движется, река устремляется к горизонту и неожиданно пропадает в повороте. Закат оранжево-красный, пугающий немного, но очень красивый. Теплым выдался вечер, легкие, перистые облака то там, то здесь разбавляют краски ясного неба. Машины со светящимися глазами проезжают вправо-влево, вправо-влево, не дают уставшему мосту отдохнуть. В руках фотоаппарат, настраиваю фокусировку, экспозицию, люди, стоящие поблизости, наверняка, занимаются тем же – смартфоны в ладошках, руки вытянуты, кажется, что все они вот-вот прыгнут вниз, однако никто в Сылву окунаться сегодня не будет, все взгляды обращены вверх. Направляю объектив в сторону самой красивой части города, жду, скоро начнется...

   Кунгур. Моим первым и единственным, до недавнего времени, воспоминанием об этом городе было посещение вместе с классом в 12-летнем возрасте знаменитой ледяной пещеры. 1 июля прошлого года я во второй раз за свои 25 лет ненапрасной жизни вступил на кунгурскую землю, основательно так наступил, чтобы надолго, чтобы работать, чтобы жить. Прогуливаясь по местным улочкам на первых порах, вылавливал из проходящих мимо диалогов, а иногда и монологов, такую фразу: «Кунгур, так это ж дыра!». Сначала думал, что это какой-то здешний жаргон, якобы пещера – это же тоже дыра, вот и называют поэтому город в честь главной своей достопримечательности – дырой. Оказалось люди подразумевают под этим словом нечто явно не достопримечательное. Захолустьем, деревней, называют старинный городок, да что уж там, «мягким местом, пятой точкой», если выражаться культурно. Я даже после таких сравнений насторожился, испугался немного – а стоит ли здесь оставаться?! 

   Первый рабочий день, встал утром, душ, кофе, новости, машина, дела, дела, дела, уже половина шестого вечера, пробка, светофор на Ленина, и я снова в квартире. Беру фотоаппарат, шагаю знакомиться с городом, погружаюсь в «дыру»! Солнце ещё хочет погулять, видимо, уж слишком высоко до сих пор находится, греет, светит, заставляет прищуриваться, а некоторых вынуждает прыгать в реку. А вот ветер нагулялся, нет его нигде, люди машут веерами, газетами, кто-то просто безодежьем справляется с жарой. Цветы по Карла Маркса, те, что на аллеях, привлекают внимание прохожих своим красным, желтым, фиолетовым, розовым, синим и зеленым разнообразием, а запах-то какой в воздухе витает от них, по оранжерее будто идешь. Отвлечешься на хризантемы и чуть не получишь себе в лицо голубей, пролетающих так низко, что приходится уворачиваться и наклоняться. Детишки бегают туда сюда, кто-то цветочки рвет, кто-то за голубем, кто-то в коляске. Вот купала церкви затеяли с горожанами игру в солнечного зайчика. Под мостом прохожу, поток людей большой, а тут ещё какой-то лихач на велосипеде решил проехать, а над головой шум колес - машины тоже спешат куда-то. Скамейки, мест свободных нет, здесь вот художник сидит с мольбертом, ту самую церковь рисует, а там паренек с девушкой песни поют, на гитаре играют, кто-то из прохожих подпевает даже, ещё на одной скамейке старушки сидят, устали бедняжки, что им ещё делать, молодежь поющую обсуждают. А вот и кораблик, поплыл бы, наверное, но река далеко, вот и приходится в воздухе балансировать, а рядышком полушарие вырастает из брусчатки, пуп города, да что уж там города, пуп земли. Мальчишка залез на шарик, скатился, девочка взобралась, позирует маме-фотографу, вжух, все тот же лихач на велике перепрыгивает через каменный пуп, а за ним парнишка на скейте, не рассчитал силы своей, упал, не смог через центр земли перескочить, реветь не стал, уж слишком много людей вокруг. И тут все скамейки заняты - кто-то целуется, кто-то мороженое ест, там вон вообще одна лежит, занимая целых два сидячих места, а на крайней скамье снимают на смартфон падение мальчика со скейтборда. Вверх поднимаюсь к площади Соборной, танк, отвоевавший свое, развлекает детвору, оккупировали маленькие солдаты Тэшку-34. Стела, пожарная часть, Гостиный двор, а вот и парк. Две птицы золотые никак взлететь не могут, прикованы навсегда к фонтану. Струйки подлетают вверх, но не падают обратно, врезаются в протянутые ладошки дочек и сыновей, мам и пап. Обступили со всех сторон конструкцию, освежиться пытаются. Вокруг зелень, вокруг деревья, вокруг природа, жизнь вокруг бурлит вместе с фонтаном и вместе с молодоженами, которых в этот день в парке несколько пар, излюбленное место для черных смокингов и белоснежных платьев. Позади парк, дальше иду. Чайник, Губкин, монастырь, мечеть, ангел черный, но, наверняка, олицетворяющий добро. К Тихвинскому храму подошел. Подобно ракете возвышается на пусковой площадке, ориентир для блуждающих туристов и для заблудших душ. Наверное, каждый проходящий мимо и уже привыкший к этой картине, нет-нет, но повернет голову в сторону этого величественного сооружения. Вдоль храма иду, по лесенкам деревянным спускаюсь, оп, нога провалилась, доски не оказалось, дальше пошагал, потом люди добрые забьют новую доску. Мост навесной, пешеходный. Качается на ходу, скрипит, ворчит. Остановился на середине, посмотрел в сторону заходящего солнца, долго смотрел, от настоящей красоты взгляд сразу ведь и не отвернешь. И храм видно, и церковь, а между ними неугомонная Сылва проплывает, неся за собой лодку, рассекающую течение на две части, помахали мне из лодки, я в ответ. На берегу рыбаки стоят, в ряд штук десять удочек, а с другой стороны моста пляжик небольшой, плавают все, кто умеет это делать, а кто не умеет, тот камушки бросает в воду, обиженные, видимо, на то, что река не держит их на плаву. Возвращаюсь потихонечку домой, смеркаться начинает уже. Впечатлений достаточно на остаток дня, и снимков в фотоаппарате полно, да и усталость накопилась, славная прогулка была, наверное, долго засыпать буду. 

   Это был мой первый рабочий, плодотворный день в Кунгуре. Такими были и последующие 364 дня. Утро, работа, вечер, прогулка с фотоаппаратом. В выходные вообще почти весь день проводил за пределами четырех стен квартиры. Город потрясающий, красивый, компактный, уютный, свой, вот-вот почти скоро и родной. Старинный городок, в котором на каждом шагу и по каждой улице витают частички истории прошлого столетия. Порой иду, смотрю по сторонам, вижу дом, которому, наверное, больше ста лет, с нетронутой архитектурой здания, с изначальным обликом. Задумываюсь, продолжаю глазеть на вековой дом, фантазия начинает завладевать сознанием. Пропадают рекламные вывески, исчезают монстры-машины вместе со страшными современными монстрами-зданиями, светофоры под землю проникают, линии электропередач как будто ластиком стираются: все новое, то есть лишнее уступает свое место старому, и возможно, в некоторой степени, нужному. Повозки, кареты, лошадки по Гоголя движутся, цок-цок, цок-цок, вон у Гостиного двора мальчишка обувь начищает толстосуму в очках и с цилиндром на голове. Дамы с веерами и с зонтиками шагают по аллее у нынешнего памятника Губкину, корсеты так сжимают их тела, что талии почти не видно, по реке корабль проплывает, гудит, взъерошивая городок, ткани везет, фрукты, чай, зерно. На скамейках у сегодняшнего пупа земли горожане знатные газеты читают, пока им все тот же мальчишка обувь до блеска не начистит. Они ему пару монет, а он и рад, бежит куда-то. Ни Чикена, ни Эльдорадо, ни Магнитов и Пятерочек, ничего лишнего. Ну а потом сознание возвращает меня снова обратно в наши дни, и я понимаю, что все уже перестроено и разрушено, но в то же время, то что осталось, пытаются сохранить и не тронуть, как и должно быть, всю историю города стирать нельзя, непозволительно. Удивительный город, я переснял его уже весь с севера на юг и с запад на восток, но каждый день нахожу в нем, что-то новое и необычайно красивое. А разве можно красивое называть дырой?! У меня вот язык не поворачивается. Возможно, некоторым людям нужно что-то другое для счастливой жизни в Кунгуре, однозначно, у каждого же свои потребности, но мне вполне хватает и того, что в городе есть сейчас, мне симпатичен такой Кунгур, мне нравится в таком Кунгуре жить. «Ну и живи, раз нравится!», - скажут некоторые. «Я и живу, вот уже ровно год!», - отвечу я им.

    Стою на мосту, внизу Сылва течет, убаюкивая собравшихся рядом наблюдающих. Жду. Скоро все начнется. Начинается. В ярко-оранжевом от заходящего солнца свете, на фоне зеленых деревьев на берегу реки, на фоне храма и на фоне кораблика у пупа земли, из города то там, то здесь подобно грибам вырастают огромные головы, красные, синие, зеленые, разноцветные, головы становятся больше, и они начинают подниматься. Выше, выше, ещё выше. Устремляются вверх, отбрасывая на здания таких же размеров тени, кажется, что в какой-то момент вместе с ними к небу полетит и весь город. Город остался на месте, город остался с нами. А головы, которые оказались воздушными шарами, разлетелись в разные стороны, некоторые приближались к реке, другие опускались к мосту, кто-то уводил свой шар высоко, высоко в надежде спрятаться от любопытных глаз. Мимо моста пролетел параплан, пилот помахал мне в объектив и улетел, все улетели, оставив людей в одиночестве, наедине друг с другом, наедине с рекой, наедине с Кунгуром.